История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 93

В ответ на это Ага-Магомет-хан требовал от Ираклия выдачи пришедших к нему на помощь карабахских жителей (которых Ираклий успел, однако же, проводить в горы); большой белый алмаз, доставшийся грузинским царям от Азат-хана, и часы, висевшие в диване (совете) ^[467], и в качестве аманатов нескольких человек из своих приближенных и одного из сыновей или внуков. Ага-Магомет обещал при этом, если Ираклий согласится на все требования, освободить 30 000 пленных грузин, исправить все сгоревшее и разоренное в Тифлисе и даже заключить с царем Грузии дружественный союз.

Считая свое положение безвыходным, Ираклий готов был согласиться на это требование и стал было приготовлять к отправлению в стан персидский своего внука царевича Давида, которого сам воспитал, познакомил с персидской политикой и любил за его ум, храбрость, красноречие и энергию. Случайные обстоятельства помешали решимости царя согласиться на требование Ага-Магомет-хана. Едва только Джевад-хан Ганжинский узнал о готовности Ираклия на уступку, как тотчас же решился во что бы то ни стало расстроить это дело в самом его начале…

– Если союз состоится, – говорил Джевад-хан, – то мне, состряпавшему всю эту грозу, упавшую на Грузию, плохо придется…

Зная, что Ираклий разочтется с ним, как только выйдет из затруднительного положения, Джевад-хан действительно успел поколебать доверие персидского властителя к чистоте намерений Ираклия II. Ганжинский хан говорил, что грузинский царь не помышляет о заключении союза; что он собирает в Кахетии и Мтиулетах войска и послал за помощью к русским. Подарками приближенным Ага-Магомет-хана, подложными письмами, будто бы полученными от некоторых ему преданных грузин, и другими пронырствами Джевад-хан успел в своих происках настолько, что Ага-Магомет-хан согласился на отправление к Ираклию нескольких посланников, с тою целью, чтобы, под предлогом переговоров, они высмотрели настоящее положение Грузии.

Со своей стороны Джевад-хан пустился на новую хитрость. Ганжинский хан писал Ираклию, что он самый вернейший раб его, что персияне пришли внезапно в его город, ничем не укрепленный, и потому он не мог защищаться, и если бы Ага-Магомет-хан не взял его насильно с собою, то все заботы хана были бы устремлены на укрепление его подданных в верности грузинскому царю. В конце письма Джевад-хан предлагал свое посредничество между Ираклием и Ага-Магомет-ханом и просил все дело по заключению мира возложить на него.

Ираклий, хорошо зная двуличие ганжинского хана и то участие, которое он принимал при вторжении персиян в Грузию, не принял письма и прогнал его посланников. Джеваду только то и было нужно. Явившись в персидский лагерь, его посланники, по наущению хана, рассказывали, что Ираклий собрал уже войска и в самом непродолжительном времени атакует персиян; что они сами видели до 5000 человек грузинского войска и что со всех сторон спешат к царю новые силы.

По поводу этого известия Ага-Магомет-хан собрал совет, на котором его приближенные, опасаясь потерять награбленное, считали лучшим отступить, не ожидая нападения грузин.

– Мы взяли Тифлис, – говорили они, – разорили и разграбили все, что поценнее. Теперь Тифлис почти не существует: жители ушли, улицы и базары безлюдны, дома пусты и очищены от пожитков. Чего нам более? Зачем нам ждать грузин, наших заклятых врагов? К тому же у нас не хватит надолго хлеба и боевых припасов, нужно идти домой.

Оставив предместье Саганлуга, Ага-Магомет-хан отступил от Тифлиса, но, остановившись неподалеку от города, вел переговоры с дагестанцами, которых подучал сделать нападение на Кахетию, обещая им за то много денег.

Между тем, не зная о решении персиян оставить Грузию, Ираклий, по получении требований от Ага-Магомет-хана, отправил посланника к Гудовичу с просьбою о помощи. Царь писал, что если помощь эта не будет дана ему в скором времени, то, не в состоянии будучи противиться силам персиян, вынужден будет согласиться на все требования Ага-Магомет-хана. Такое решение Ираклия не согласовалось с видами многих, и в том числе армянского архиепископа Иосифа. Все еще мечтая о соединении армян в одно целое, Иосиф явился горячим ходатаем за Грузию и за ее царя Ираклия. Архиепископ говорил, что предвидел все бедствия, писал о том многим, но они не хотели верить «искренности дома грузинского».

«Благоверный царь, государь скорбящий! – писал Ираклию архиепископ Иосиф. – О бедственном происшествии с вашим царством, о разорении, гибели и полонении моего отечества узнал я… Пусть проснутся наши предки и пусть сложат ныне раздирающий душу плач про падение царства Багратидов, на поколение которых возлагались надежды, что оно пустит большие ветви и отростки, – но ныне стало хуже чем прежде. Ныне да плачут вместе с вами и рассеянные по лицу земли армяне, ибо они возлагали надежду лишь на страну и царство ваше».

Иосиф обещал похлопотать за Грузию, уверял царя, что Россия не оставит его без помощи, и заявлял, что он написал уже о том кому следует в Петербург, и в том числе графу П.А. Зубову.

«Виноват Гудович, – прибавлял Иосиф в письме Степану Давыдову. – Несчастный и злополучный царь еще в марте (1795 года) присылал к нему и писал: помочь или отречься (от покровительства Грузии). Хотя я много говорил ему, что страна без вашей (русской) помощи погибнет, но крепкая голова его не приняла».

Не имея прямого повеления действовать наступательно ^[468], Гудович не решался, без разрешения императрицы, оказать существенную помощь Ираклию. При всем том, в уважение крайнего положения, в котором находился тогда Ираклий, Гудович приказал осмотреть дорогу в Грузию, исправить ее и двинул часть войск к Моздоку, с тем чтобы некоторые из них переправились через реку Терек. Он рассчитывал, что один слух о намерении русских двинуться в Грузию заставит Ага-Магомет-хана отступить в свои владения.

Все эти меры не могли, однако же, удовлетворить Ираклия, просившего, чтобы русские войска прибыли к нему на помощь не позже как через восемь дней – срок, в который невозможно было, при самых усиленных маршах, перейти с Кавказской линии в Тифлис. При подобном движении, по местам безлюдным, войскам необходимо было иметь с собою провиант не только на весь путь, но и, прибыв на место, иметь в запасе, так как получить его в Грузии не было возможности. Притом одна пехота не могла быть отправлена на помощь, а движение кавалерии и артиллерии, по тогдашним дурным дорогам, было крайне затруднительно, а главное, весьма медленно.

Гудович писал Ираклию, чтобы он переговорами старался выиграть время и в крайнем случае согласился на отдачу шаху белого алмаза и часов, если успеет за них выговорить отступление его от Тифлиса, так как вещи эти могут быть со временем возвращены грузинскому царю.

Относительно же отдачи сына в аманаты главнокомандующий предлагал Ираклию отвечать, что он исполнить этого не может, так как состоит под покровительством России, и что о том снесется с русским главнокомандующим.