История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 90

Непосредственно за князьями следовало сословие сапатиокаци — почетные, от слова нативи — честь, почесть. Это сословие было средним между товадами и азнаурами и в позднейшее время присоединилось к сословию князей. Азнауры — люди свободные, вольные, пользовавшиеся всеми правами дворянского сословия. В Мингрелии сословие это было полусвободное и подвластное церквам, владетелю или князьям. Азнауры служили своим владельцам лично, а крестьяне их, в свою очередь, обязаны были главным помещикам некоторыми определенными податями и повинностями, известными под именем саудиеро.

В числе особых сословий Имеретии, Мингрелии и Гурии было духовенство, в состав которого поступали весьма часто лица зависимых сословий. Хотя в Гурии духовенство, и в особенности высшее, кроме духовных прав имело весьма важное гражданское значение, но если духовное лицо происходило из сословия крестьян, то как бы оно высоко ни было поставлено, ни сам священник, ни дети его не освобождались из крепостного состояния.

В Мингрелии же все духовенство образовалось преимущественно из крестьянского сословия. Здесь священник был не столько пастырь духовный и блюститель нравственности своих прихожан, сколько чернорабочий, обрабатывавший не только собственные земли, но и земли своих господ. Случалось также и то, что при переездах владельцев священники и пастыри церкви носили за своими владельцами разный скарб. Одним словом, большинство духовенства в Мингрелии были рабы со всеми их обязанностями и тягостным, безотрадным общественным положением. Будучи лишено всех средств к пропитанию, духовенство погрязло в невежестве и отличалось своею безнравственностию – обжорством и нетрезвой жизнью. При таких условиях оно не могло внушать уважение к себе народа, как сословие несамостоятельное и чуждое тех свойств, которые возлагаются на служителей церкви. Все это было сознано последним владетелем Мингрелии князем Давидом, который в 1846 году освободил духовенство от личной зависимости, за исключением детей священников, рожденных до издания указа, но которые, впрочем, в силу того же указа, получили право выкупа на волю за двадцать пять рублей с души.

Если сравнить это духовенство собственно с грузинским, то между ними найдем значительную разницу. В Грузии духовенство пользовалось большим почетом и влиянием, не только в делах веры, но и в политическом и гражданском отношении, что подтверждается указанием царевича Вахушта. Последний говорит, что с самого начала распространения христианства цари грузинские старались образовывать истинных пастырей церкви, которые пользовались уважением: епископы наравне с царем, а иереи – наравне с князьями. По свидетельству того же писателя, царь грузинский Вахтанг Горгаслан учредил звание католикоса и, поставив епископов во всей Грузии, приказал воздавать почесть католикосу наравне с царем, епископам наравне с эриставами, а священникам наравне с дворянами. Таким образом, видно, что в Грузии духовенство играло весьма видную роль и даже преобладало над самим дворянством, потому что в распоряжении архиереев состояли азнауры, обязанные по вызову и под предводительством их идти на войну. Ко всему этому надо прибавить и то, что грузинское духовенство было представителем тогдашнего образования и грамотности, и люди ученые были преимущественно из лиц духовного звания. В Мингрелии же и Гурии духовенство стояло на низкой степени развития, чему причиною было, конечно, его крепостное состояние и зависимость от различного рода покровителей. Несколько выше и ближе к грузинскому подходило духовенство имеретинское, но и здесь встречались священники из зависимых сословий.

Откуда и каким образом в древности произошло зависимое сословие – определить весьма трудно по отсутствию всяких письменных актов, из которых можно бы было проследить начало зависимости человека от человека. «Оно могло образоваться здесь, как и везде, на началах порабощения сильным слабого, обращения пленных в рабов и защиты слабого сильным, к покровительству которого тот должен был прибегнуть рано или поздно. С течением времени право это укреплялось жалованными грамотами в воздаяние заслуг того или другого владельца. Подобные грамоты, как факты, восходят не далее XVI столетия».

Во всяком случае, крепостное право представляется здесь в самых разнообразных формах. Но каким образом и чем выражалось это право в древности, чем именно обусловливалась зависимость крестьянина от помещика – на это пока нельзя дать положительного ответа. В позднейшее же время, а именно в прошедшем еще столетии, господин имел безусловное право на жизнь и смерть подвластного ему крестьянина: он продавал его с целым семейством или порознь, когда и куда бы ему ни вздумалось.

Несмотря на то что мингрельцы не имеют письмен, все эти факты глубоко врезались в память народа и до сих пор передаются от отца к сыну, как мрачная картина об их минувших бедствиях. Крестьяне не могут не помнить, что помещик всегда и во все времена составлял для них самую тяжкую обузу, что он всегда жил на их счет, что почти исключительно питался теми продуктами, какими природа и труд наделили крестьянина; плоды и усилия последнего в течение долгого времени уничтожались господином часто в один день, без остатка, так что у крестьянина нередко, за угощением помещика, не оставалось и куска насущного хлеба.

В силу народного обычая и радушного гостеприимства, крестьянин не решался восставать против своего господина, уничтожавшего его труд и жизненные запасы, но зато в податях и повинностях крестьяне отстаивали по возможности свои права, и в этом случае отношение их к владельцам было более точным и более определенным. Уклонение крестьян от выполнения излишних требований помещиков заставило последних утвердить правильность своих притязаний так называемыми отписными бумагами, и в этом случае, при неустойчивости помещика, крестьянин сделался малоуступчивым ввиду неправильных и постоянно возраставших домогательств своего патрона. Отсюда произошли и определились сословные права, и самые сословия по степени их зависимости разделялись на несколько степеней, известных, впрочем, под одним общим именем глехи-каци, то есть крестьянин.

Самый низший раздел зависимых сословий были моджалабе, происходящие от слова джалаби — семейство, то есть что они обязаны были помещику целым семейством и находились в его власти настолько, что он может с ними делать все, что угодно. В Гурии их иногда называли глехами, что означает крестьянин, а в Мингрелии, наоборот, всех крестьян вообще называли иногда моджалабами.

Моджалаб был раб в полном значении слова, обязанный самыми грубыми работами, выполнение которых помещик был не вправе возложить на других своих крестьян. Сословие это составляло домашнюю прислугу, ничем не обеспеченную и умиравшую часто в самой крайней нищете и бедности. В Мингрелии, например, по понятию всех и каждого, считалось самой грубой работой очищение гоми от шелухи, и эта работа лежала на обязанности моджалабов, хотя эта обязанность в действительности не была так трудна, как другие. Гораздо труднее было другим сословиям таскать на своей спине дрова или переносить разный скарб помещика при его переездах с одного места на другое. Последняя обязанность называлась твиртоба, что буквально означает тягот — слово, характеризующее самую повинность. Но очищение гоми в народе считалось низким занятием, и этого было совершенно достаточно, чтобы никто, кроме моджалабов, не взялся за эту работу.