История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 106

Для большей уверенности в безопасности движения Булгакову поручено было взять с собою брата уцмия Каракайдакского и сына кадия Табасаранского, с несколькими человеками приближенных им людей, а подойдя к Дербенту, рекогносцировать крепость и на выгодных позициях построить батареи.

Предполагая подойти к Дербенту не позже 2 мая, граф Зубов просил Булгакова, чтобы он поспешил своим движением и мог в тот же день обложить город с противоположной стороны. С этою целью, для облегчения движения, ему приказано было взять с собою только самое необходимое число повозок обоза, а остальные оставить при главных силах и передать в распоряжение вагенмейстера. Отряду Булгакова приходилось следовать окольным путем, и потому, доносил граф Зубов, «я размерю марши на тот конец, чтоб одновременно обложить стены и из шестидесяти орудий возвестить неприятелю о нашем прибытии. Таковым маневром надеюсь привести неприятеля в крайний ужас и великую из того для себя предусматриваю пользу, ибо слабейшие крепости места нам будут открыты, и на оные внезапно направится поражение».

Зная о приближении русских войск к Дербенту и не довольствуясь помощью одного Сурхай-хана Казыкумухского, Шейх-Али-хан просил содействия Омар-хана Аварского, обещая выдать за него свою сестру, долго не соглашавшуюся быть его женою, и, наконец, решился обратиться с просьбою о помощи к турецкому правительству. Снабдив своего посланника подарками на сумму до 30 000 рублей и 10 000 рублями денег, Шейх-Алихан отправил его через Эрзерум в Константинополь.

В письме своем, адресованном к министрам Порты Оттоманской, дербентский хан писал, что не только он, но и весь род его всегда были преданы турецкому правительству и считали себя слугами повелителя правоверных, к которому теперь и обращается с просьбою о защите против неверных русских.

«По причине опустошения Грузии, – говорил хан ^[482], – и пленения ее жителей войсками Ага-Магомет-хана, презренная русская нация отправила, в отмщение за Грузию, нечестивую свою рать на Дербент, всегда служивший воротами в Персию и крепкою преградою между правоверными и неверными. Они хотят овладеть городом, построенным Александром Великим, и полонить его жителей, взамен взятых в Грузии, с тем чтобы отправить их в рабство в нечестивую русскую землю и продавать их там на улицах и в церквах. С этою именно целью неверные стали лагерем в расстоянии пушечного выстрела от города и вот уже три месяца, как бросают бомбы и жгут его. Я, воссылающий постоянные мольбы за могущество турецкой империи и в надежде на милосердие Всевышнего и на покровительство его величества – прибежище верных – укрепил стены этой крепости и согласно изречению: «Бог помогает обороняющимся» стараюсь отбиваться от нечестивых. При появлении русских я посылал просить помощи у Ага-Магомет-хана, и он обещал мне прислать ее. Но вскоре я узнал, что Ага-Магомет углубился внутрь своих владений, и причина столь быстрого движения осталась мне неизвестною.

Русские подкупили и успели склонить на свою сторону шамхала Тарковского, уцмия Каракайдакского и кадия Табасаранского; они старались подкупить и меня, чтобы я покорился, но я не хотел продавать свою честь за деньги и отказался им покориться. Владельцы Дагестана ослабели в вере мусульманской и соединились с неверными; но пока Богу не угодно будет отделить мою душу от тела, я не покорюсь им. Если тень милосердия его величества – прибежища мусульман – не распространится на обитателей этой страны, то не будет возможности защищать границ правоверных. Я, который всегда желаю благоденствия империи оттоманов, прошу ныне покровительства его величества, подобно тому как древние персы просили у Александра Македонского против скифов, прошу и умоляю, чтобы министры великого императора простерли тень их покровительства на жителей этой страны и прислали отряд победоносных войск, дабы скорый приход их помог мне, воссылающему молитвы за славу могущественной империи, освободиться от неприятеля. Если же, по причине большого расстояния, не будет возможно прислать мне войск, то прислать несколько повелений за императорскою печатью на имя владельцев Дагестана с несколькими сановниками и с деньгами, дабы я мог, по пословице «подарки пленяют людей», отклонить их к русским и тем освободиться от тиранства презренной нации».

Порта оставила просьбу эту без всякого ответа, и Шейх-Али-хану пришлось возложить всю свою надежду на дагестанских союзников.

В ожидании прибытия их войск дербентский хан усиливал крепость, заваливал излишние ворота и строил каменную башню на том самом месте, где была насыпана Савельевым батарея, против ворот города, у замка Нарын-Кале.

В Дербенте существовало в то время две партии, враждебные друг другу. Одна, состоявшая из жителей города, не желая подвергать опасности свои семейства, требовала покорности русским; другая, состоявшая из пришельцев от разных горских народов, требовала защиты и отстаивания своей независимости.

Получив сведение, что в Дербенте происходит борьба партий, граф Зубов, тотчас же по соединении на реке Дарбахе с отрядом Савельева, отправил в город своего посланника с прокламациею к Шейх-Али-хану и всем жителям.

«От ее императорского величества самодержицы всероссийской, – писал он в своем воззвании, – на разрушение сил хищника Ага-Магомет-хана, посланный с многочисленным воинством генерал-поручик граф Зубов сим извещает, что не имеет ни повеления, ни желания вредить таким, кои не отваживаются подымать оружия против победоносных ее императорского величества войск, но паче священным именем ее императорского величества обещает сильное свое покровительство, личную и имущественную безопасность всем спокойным и благонамеренным обитателям. Вследствие сего, объявляя свое расположение, предлагает дербентскому народу обмыслить, что, не имея причины ко вражде и не долженствуя иметь никакой от россиян опасности, не надлежит жертвовать напрасно кровию людей. Высокостепенный хан обязан войти в состояние своих подданных, за что они с россиянами, кои никогда их неприятели не были, будут сражаться? Они обязаны сберечь жен своих и детей и не внимать буйному гласу освирепевших наемников, которые жизнь свою оценили и продали яко отчаянные, но и сих увещевать должно, чтобы возвратились восвояси, ибо будут отпущены и все останутся спокойны, если крепость для войск российских будет отворена».

Прокламация эта не имела успеха, и отряд графа Зубова 2 мая подошел к Дербенту. Версты за четыре от города передовые наши казачьи разъезды были встречены огнем дербентских наездников и стрелков, засевших по горам и оврагам. Перестрелка эта продолжалась более трех часов, до тех пор пока спешившиеся гребенские и волгские казаки и рассыпанный в цепь третий батальон Кавказского егерского корпуса не вытеснили неприятеля из засад и не принудили его, отступивши в крепость, в ней запереться.

Войска подошли к городу и расположились по высотам, его окружающим.

Дербентская крепость разделялась на три части: первая, или верхняя, почти примыкавшая к горам, состояла из весьма укрепленного природою и искусством замка Нарын-Кале; вторая, собственно Дербентом называемая, состояла из стены, окружавшей жилой город, и, наконец, третья часть, ближайшая к морю и известная под именем Дубари, хотя и была окружена стеною, но не заселена жителями. Эта часть отделялась от жилого города поперечною стеною и служила местом, где дербентцы содержали свой скот. Населенная часть города была окружена непрерывною стеною, сложенною из дикого камня, до семи сажен высотою. Постепенно суживаясь кверху, стена эта имела в своем основании или фундаменте до двух сажен толщины, оканчивалась зубцами и была усеяна целым рядом башен, число которых доходило до восьмидесяти: десять больших, десять средних, а остальные малые. Впереди стены, на западной оконечности города, саженях в шестидесяти от него, была устроена башня, именно с той стороны, откуда ожидалось прибытие русских войск. Крепостные стены были вооружены пушками и несколькими фальконетами, для которых жители ежедневно приготовляли заряды и выделывали порох. Защитники более всего опасались ночного нападения и потому всю ночь проводили на стенах, а днем спали. Оборона распределялась таким образом: все большие башни имели гарнизона до 100 человек, средние – 50, а малые – от 15 до 20 человек; в интервалах между башнями, вдоль крепостной стены, расставлялась частая цепь, и затем все остальные защитники располагались в городе близ стен.