История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 107

Осмотрев город и произведя рекогносцировку окружающей его местности, граф Зубов видел, что прежде всего необходимо овладеть передовою башнею, которая, прикрывая большую часть стен, препятствовала не только устройству батарей, но и сообщению между войсками. Он приказал тотчас же открыть огонь из нескольких орудий по разным частям города и направить выстрелы одной двенадцатифунтовой пушки исключительно против башни. Выпущенные четыре ядра не произвели никакого действия на ее стены, и потому огонь был прекращен. Видя, что огонь нашей артиллерии против башни недействителен, и предполагая, что внутри ее может поместиться не более семидесяти человек гарнизона, граф Зубов решился овладеть ею штурмом.

С этою целью в ночь на 3 мая главнокомандующий приказал батальону Воронежского пехотного полка, с двумя гренадерскими ротами того же полка, овладеть башнею. Штурм этот не удался; воронежцы подошли к башне и, не имея лестниц, могли только окружить, но не штурмовать ее. Частый огонь неприятеля заставил скоро отказаться от овладения башнею, оказавшеюся четырехъярусною и весьма крепкой кладки. Командовавший батальоном полковник Кривцов и почти все офицеры были переранены, и потому генерал Римский-Корсаков, распоряжавшийся штурмом, приказал воронежцам отступить. Батальон отошел на прежнюю свою позицию, потеряв 25 человек убитыми и 72 ранеными. В тот же день граф Зубов приказал заложить батарею на четыре орудия для действия против внешних башен, расположенных по северную сторону замка Нарын-Кале. Со своей стороны неприятель подвел в прикрытие передовой башни около 500 человек гарнизона, который и расположился во рву между стеною и башнею.

Во все это время об отряде Булгакова не было еще никаких известий. Предполагая, что трудность пути была причиною его замедления, граф Зубов послал нарочного через Табасаранские горы с приказанием, чтобы Булгаков поспешил к городу и, подходя к нему, занял находящееся вблизи Дербента старое укрепление и вошел в сношение с главным отрядом.

Булгакову пришлось пройти с лишком восемьдесят верст, и в том числе двадцать весьма трудною дорогою. Кадий Табасаранский сам сопровождал отряд через все свои владения, ежеминутно выпрашивал себе разные подарки и с особым удовольствием слушал музыку и полковых песенников. Постоянное пребывание кадия Табасаранского в нашем лагере не помешало брату его сообщить Шейх-Али-хану, что русских войск не более 8000 человек. Так полагал он, видя только один отряд Булгакова, но дербентцы, после обложения крепости, считали русских войск не менее 20 000 человек.

1 мая Булгаков стал подыматься близ селения Дарбах на главный Табасаранский хребет по весьма узкой тропинке, просеченной в дремучем лесу, где могла пройти только одна фура.

Трехверстный подъем был столь крут, что следование артиллерии и обоза было весьма затруднительно, так что до половины дня могли переправить через гору только один батальон пехоты и казаков с их обозами. Почти все люди и верховые лошади были употреблены в помощь упряжным. К довершению затруднений после полудня пошел дождь, продолжавшийся до следующего утра. Глинистая почва горы распустилась и сделалась настолько скользкою, что в помощь шести лошадям, запряженным в 12-фунтовое орудие, принуждены были посылать до 200 человек солдат, но и те едва могли сдвинуть орудие с места.

Только в одиннадцать часов утра 2 мая отряд Булгакова мог подняться на гору. Здесь решено было, для ускорения движения, оставить обозы под прикрытием двух гренадерских рот и идти налегке. Отряд спустился с горы, прошел сквозь тесное и глубокое ущелье, по дну которого протекала речка, и ночью 2 мая вышел на долину Девечумагатан, где начинались владения хана Дербентского.

Оставив далеко позади себя обозы, войска принуждены были провести ночь без палаток. Проливной дождь все еще не прекращался; вода горной речки, быстро возвышаясь, вышла из берегов и в несколько часов наводнила всю окрестность. За неимением места, люди всю ночь простояли в воде, не смыкая глаз и не имея возможности отдохнуть. Только ясное и теплое утро 3 мая дало возможность солдатам обогреться и обсушиться. В одиннадцать часов утра Булгаков выступил далее и в час пополуночи подошел к Дербенту.

На последнем переходе отряженная им вперед казачья сотня захватила в плен пять человек армян и одного персиянина, а вслед за тем была встречена выстрелами неприятеля, вышедшего из города в числе до 500 человек. Для поддержания сотни Булгаков отправил сначала бывших при его отряде остальных казаков, а затем и оба драгунских полка. Часть драгун, спешившись, стала теснить персиян с фланга в то время, когда казаки атаковали их с фронта. Дербентцы отступали к крепости и, столпившись у ворот ее, были рассеяны выстрелами выдвинутых вперед полевых орудий.

С отступлением неприятеля Булгаков протянул цепь с одной стороны до самого моря, а с другой – до соединения с цепью отряда графа Зубова.

Таким образом, Дербент был обложен со всех сторон и ни жителям не было возможности выбраться из города, ни союзникам Шейх-Алихана оказать ему помощь. Будучи отрезаны со всех сторон, дербентцы пытались устроить сообщение морем, но и это им не удалось, так как отправленная ими лодка, с несколькими вооруженными людьми, была захвачена нашими казаками, лишь только стала причаливать к берегу. Посланники не ожидали, чтобы русские посылали свои разъезды так далеко от города, и потому, высаживаясь, считали себя вне всякой опасности. Выбравшись на берег, они должны были разойтись по разным дорогам и спешить к хану Бакинскому, хамбутаю Казыкумухскому и другим владельцам Дагестана с просьбою о помощи и с известием о первой победе над русскими.

Шейх-Али-хан писал им, «что войско беззаконных город Дербент совсем окружило и в одну ночь сделало приступ к новой нашей батарее с тысячью человек лучших воинов, но при помощи Божией много мы из них побили; после же сего, хотя и стреляют они в город, но нимало тем не вредят».

Посланники показали, что в городе считается 2500 домов, в том числе до шестидесяти армянских, что Шейх-Али-хан может располагать 10 000 человек, вооруженных ружьями; что в числе защитников находится 400 конных казыкумухских жителей, от 1200 до 1300 человек кубинцев, до 90 человек каракайдаков, 800 акушинцев и до 900 человек от разных горских мелких племен. Пленные говорили, что если Шейх-Али-хан, выказавши свое нерасположение к России, решился защищаться, то причиною тому был Ага-Магомет-хан, обнадеживший его своею помощью.

– Как только русские приблизятся к Дербенту, – говорил Ага-Магомет, – я подам тебе скорую помощь.

Властитель Персии хвалился численностию своих войск и тем, что не только не боится русских, но что сам скоро пойдет на Кизляр. Большая часть владельцев Дагестана и ханы приморских провинций верили этому и, полагая, что у Ага-Магомет-хана не менее 100 000 войска, были убеждены, что русские не совладают с ним.

Подобно другим, положившись на обещания властителя Персии, Шейх-Али-хан скоро должен был раскаяться в своей доверчивости. Русские были у стен его города, а о помощи персиян не было и речи. Ага-Магомет ушел сам в Персию и, как мы видели, обещал помочь тогда, когда отдохнут его войска. Оставшись при одном обещании, Шейх-Али-хан деятельно готовился в обороне, успел сделать значительный запас продовольствия ^[483], но скот был весьма стеснен, так как весь был загнан в необитаемую часть города, ближе к морю.