История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 114

Оставив гарнизоны в Кубе и Баку, граф Зубов 19 июня повернул направо на шемахинскую дорогу и скоро вступил в весьма узкое дефиле. Имея во многих местах не более как полтора аршина ширины, ущелье это было сплошь усыпано мелкими и острыми камнями, а с обеих сторон ограждено голыми и совершенно отвесными утесами, возвышавшимися над дорогою до 150 сажен и более. Войскам приходилось то подыматься в гору и проходить под нависшими каменными глыбами, которые, казалось, угрожали ежеминутным падением, то спускаться с гор, обрамленных отвесными пропастями. К закату солнца войска успели пройти лишь девять верст и, оставив далеко позади себя весь обоз, расположились на реке Ате.

На этом переходе случилось происшествие, причинившее впоследствии немалые заботы графу Зубову.

Находившийся при отряде пленный Шейх-Али-хан Дербентский успел настолько вкрасться в доверенность главнокомандующего, что пользовался полным его расположением и свободою. При нем находился за пристава и переводчика, из армян, майор Серебров и казачий конвой, под начальством поручика Краснощекова. Сереброву поручено было, не стесняя хана, следить, однако же, за всеми его поступками и не дозволять никаких совещаний с посторонними лицами. Заботясь более о пополнении своего кармана и распуская повсюду слух, что, состоя при главнокомандующем, он имеет большое значение в главной квартире, Серебров собирал подарки и брал деньги у своих же соотечественников, обещая им выхлопотать различные милости и награды, а за ханом не следил и не думал об исполнении данной ему инструкции.

Шейх-Али был предоставлен самому себе. Во время переходов он постоянно занимался джигитовкою, удивлял всех искусством верховой езды и легкостью своей лошади, скакавшей с необыкновенною быстротою по крутизнам, едва восходимым. Некоторые лица из его свиты имели также отличных лошадей, тешили хана и кроме джигитовки ничем не занимались. Несколько раз Шейх-Али во время движения отставал от войск, и каждый раз, когда Краснощеков пытался остановить хана, Серебров удерживал его, отклоняя всякое подозрение.

Дербентский хан жил в русском лагере свободно и весело. Свита его каждый день собиралась у хана, проводила с ним время и нередко по вечерам предавалась разгулу. Среди этих собраний хан устраивал все необходимое к побегу и успел дать знать преданным ему кубинцам, чтобы они, в условленном месте, подготовили ему подставных лошадей.

В то время когда войска наши втягивались в ущелье, Шейх-Али-хан, оставшись назади их, по обыкновению занимался джигитовкою. Он играл джиридом ^[490], скакал взад и вперед, то по долине, то по крутизнам гор, и незаметно отдалился от отряда на довольно значительное расстояние. Все любовались ловкостью и проворством хана, но скоро заметили, что Шейх-Али-хан понесся прямо на гору, на далекой вершине которой было едва заметно небольшое селение. Тогда только спохватились и увидели, что джигитовка обратилась в бегство. В погоню были посланы казаки, но их лошади, непривычные к горным дорогам, не могли догнать ни хана, ни ускакавших с ним некоторых из его приближенных.

Когда казаки доскакали до селения, то из него выехало три группы всадников, разъехавшихся по трем разным направлениям, и казаки не знали, кого преследовать: между всадниками не было видно ни ханской лошади, ни человека, одетого в ханское платье, которое он обыкновенно носил, находясь в русском лагере. Казаки бросились наудачу, настигли две партии, привели их в лагерь, но среди приведенных Шейх-Али-хана не оказалось – он успел скрыться от преследования.

Впечатление, произведенное бегством Шейх-Али-хана на жителей. Прокламация главнокомандующего. Происки Шейх-Али-хана. Набег русских войск на селение Череке. Отношение к нам соседних ханов и владельцев. Армянский архиепископ князь Иосиф Аргутинский-Долгоруков. Его деятельность. Послание к армянам. Последствие этого послания. Заговор против графа Зубова. Арест Нур-Али-хана и высылка его в Астрахань. Происки хамбутая Казыкумухского. Предположение графа Зубова относительно упрочения нашего влияния в Дагестане. Дело подполковника Бакунина при селении Алпаны

Бегство Шейх-Али-хана не произвело особого впечатления на лиц главной квартиры, но имело первое время сильное действие на жителей Кубинского ханства. В день побега обитатели селений, находившихся на плоскости и вблизи лагеря русских войск, поднялись со всем своим имуществом и ушли в горы. Переселение это происходило не потому, чтобы кубинцы желали следовать за своим ханом и оставаться ему верными, но потому, что, по азиатским обычаям и понятиям, они полагали, что на них, как на ближайших подданных, должно обрушиться мщение русских за вероломный поступок их хана.

Желая возвратить бежавших в свои селения и успокоить население, граф Зубов отправил, от своего имени, прокламацию к жителям дербентской и кубинской провинций, в которой писал, что неблагодарный и неблагонамеренный Шейх-Али-хан, вероломно воспользовавшись свободою, бежал из русского лагеря; что главнокомандующий за таковой его поступок освобождает все население от податей, которые вносились прежде хану, но взамен того требует, чтобы дербентцы и кубинцы оставались покойными, не исполняли приказаний бывшего своего хана, не повиновались никому, кроме поставленных главнокомандующим правителей и, в случае появления Шейх-Али-хана в пределах бывшего ханства, задержали его и доставили в русский лагерь.

Между тем каспийский корпус, простояв весь день 20 июня в Шемахинском ущелье на реке Ате и употребив это время на напрасные поиски бежавшего хана, в три часа утра следующего дня выступил из лагеря и к вечеру остановился на возвышенной местности при урочище Курт-Булацкий-ейлаг, сделав всего двадцать с половиною верст. Затруднения, встреченные на этом переходе, превосходили все предыдущие. Кроме рек и дефиле, подобных тем, которые войска проходили перед сим, пришлось подыматься на скалы до того крутые, что везти артиллерию на лошадях не представлялось никакой возможности; солдаты несли орудия на руках, а остальной обоз, оставшись далеко позади войск, присоединялся к отряду поодиночке в течение целой недели.

Здесь граф Зубов решился остановиться, выждать, пока минуют наступившие жары, и дать войскам отдых после утомительного похода. Место, избранное для лагеря, было вполне удобно, потому что войска, по выражению главнокомандующего, нашли «после бывших неумеренных жаров, совершенную прохладу и после мутных вод чистейшие оных источники, да и для прокормления лошадей отменно хорошие травы».

Таким образом, все силы графа Зубова были теперь растянуты на пространстве от Дербента до старой Шемахи. В Дербенте стоял отряд генерал-майора Савельева; генерал Булгаков, подойдя к городу Кубе, занял одною ротою пехоты ханский дворец, а с остальным отрядом расположился близ города. В Баку находился отряд генерал-майора Рахманова, и, наконец, при Курт-Булацком-ейлаге – главные силы, имея впереди себя авангард, расположенный близ старой Шемахи, в то время почти никем не заселенной.