История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 115

23 июня главнокомандующий получил донесение, что контр-адмирал Федоров с военными судами прибыл на бакинский рейд. Поручив Федорову главное начальство над войсками и флотом, граф Зубов отправил в Баку бригадира графа Апраксина для командования сухопутными войсками, а генералу Рахманову приказал присоединиться к главным силам и расположиться вблизи их на реке Персагате.

Край, занятый нашими войсками, находился в полном спокойствии. Прокламация главнокомандующего была поводом к возвращению в свои селения большей части разбежавшихся жителей. Правительница дербентской области Периджи-ханум писала графу Зубову, что по получении его прокламации все жители Дербентского ханства изъявили полную готовность поступать по указаниям главнокомандующего. Кубинский наиб Вали-бек точно так же выказывал все видимые знаки преданности России: он вышел навстречу отряда Булгакова, первый уведомил главнокомандующего о побеге кубинских жителей в горы и хлопотал об их возвращении. Уверениями в совершенной безопасности и стараниями Вали-бека бежавшие спустились с гор, и в половине июля все селения кубинской области были заняты ее обитателями. О том, где находится Шейх-Али-хан, в стане русских войск не было известно. В действительности же хан после побега прискакал в город Кубу, в то время еще не занятый русскими войсками, взял с собою жену, мать и сестру и, удалившись в горы, поселился в селении Хырыз.

Основав здесь свою резиденцию и видя полную покорность жителей кубинской провинции русскому правительству, Шейх-Али, как человек бесхарактерный, прислал посланника к главнокомандующему с просьбою о прощении и о восстановлении его в ханском достоинстве, но, не получив на это согласия, просил Булгакова, чтобы он исходатайствовал ему прощение, с тем что в залог верности он отдаст свою мать. Граф Зубов поручил Булгакову отослать посланника обратно с отказом, и тогда хан, оставаясь в селении Хырыз, стал употреблять все средства к тому, чтобы склонить кубинцев на свою сторону и поднять их против русских. Искания Шейх-Али не остались напрасными: среди населения нашлись лица, ему преданные, спешившие стать в ряды его сторонников. Некоторые из жителей снова уходили в горы и присоединялись к хану; другие сообщали ему различного рода сведения и прочее. В числе последних был и кубинский наиб Вали-бек, как оказалось впоследствии, человек в высшей степени лицемерный и двуличный. Будучи воспитателем Шейх-Алихана, а потом его дядькою, Вали-бек всегда отклонял своего питомца от преданности к России, и хотя впоследствии был удален от двора хана и назначен кубинским наибом, но сохранил нерасположение к нашему правительству. При содействии Вали-бека партия преданных Шейх-Али с каждым днем увеличивалась и заставляла принять меры против того, чтобы и все остальное население не присоединилось к своему бывшему хану.

Скоро до Булгакова дошли слухи, что, ободренный первыми успехами, Шейх-Али, поселив в селении Хырыз свое семейство, сам каждую ночь приезжает в урочище Череке, не далее восьми часов от лагеря кубинского отряда, где проводит время в совещаниях с преданными ему лицами. Чтобы прекратить эти сходки, Булгаков просил графа Зубова разрешить ему произвести набег на селение Череке, с тем что если он не успеет захватить хана в свои руки, то, по крайней мере, выгонит его из кубинской провинции. Главнокомандующий согласился на просьбу Булгакова, и набег решено было произвести в ночь на 3 июля. С этою целью было составлено два летучих отряда без обоза и пушек: один под начальством самого генерала Булгакова, а другой под начальством генерал-майора Платова. В состав первого отряда назначено 300 человек егерей, 120 драгун и 30 казаков, а в состав второго – эскадрон драгун, два эскадрона Чугуевского казачьего полка и несколько казаков; вся численность этого последнего отряда не превышала тысячи всадников.

По составленному плану предполагалось, что Булгаков, выступив из лагеря кубинского отряда, атакует селение Череке с фронта, в то время когда Платов, стоявший на реке Ате, обойдя селение окольным путем, атакует его с тыла. Весь успех действий зависел, конечно, от внезапности нападения, и потому решено было выступить с наступлением ночи, с тем чтобы до рассвета быть уже на месте.

Кубинский наиб Вали-бек, узнав о намерении русских атаковать селение Череке, решился помешать успеху предприятия. Выставляя себя человеком вполне преданным России, Вали-бек явился к генералу Булгакову и предложил свои услуги быть проводником его отряда. Булгаков, не подозревая измены, принял предложение и в сумерки оставил свой лагерь.

Селение Череке лежало на столь высокой горе, что оттуда видны были как на ладони не только лагерь русских войск, но и вся кубинская провинция. Чтобы достигнуть до этого селения, необходимо было преодолеть все трудности горного похода, и войскам, вскоре после выступления из лагеря, пришлось подыматься на крутую возвышенность, покрытую дремучим лесом, в котором пролегала не дорога, а узкая тропинка, то усыпанная множеством камней, то пересеченная родниками, размывавшими глинистую почву. Темнота южной ночи усиливала затруднения; люди могли идти только по два в ряд, и отряд, растянувшись длинною лентою, подвигался весьма медленно. Впереди всех ехал наиб Вали-бек с факелами, свет которых был виден далеко впереди и служил прекрасным сигналом о приближении русского отряда, но плохим освещением для шедших позади наиба русских солдат: они не видели друг друга и, чтобы узнать, не отстают ли задние, должны были перекликаться.

Затруднения в пути замедлили движение Булгакова, и он пришел к селению Череке не к рассвету, как предполагалось, а с наступлением полного дня. Хана не было уже в селении; предуведомленный о нашем движении, он оставил его часов пять тому назад. Вали-бек достиг своей цели и при этом сохранил до времени репутацию преданного человека.

Отряд генерала Платова прибыл еще позднее, и оба генерала, сойдясь вместе, решили возвратиться в свои лагери. Булгаков хотя и посылал нарочных в селения Ханалык и Хырыз с приказанием, чтобы жители задержали семейство беглого хана, но посылка эта оказалась напрасною. Семейство Шейх-Али действительно переехало в селение Ханалык, но жители не задержали его, за что в наказание принуждены были выдать 8 аманатов, 150 штук рогатого скота и 100 овец на порцию людям.

7 июля отряды Булгакова и Платова спустились с высот и первый вернулся в свой лагерь, а Платов присоединился к войскам, расположенным у Курт-Булацкого-ейлага. Шейх-Али-хан бежал во владения текинского хана, но и там, не получив от Селима просимого им пособия, удалился вместе с матерью и женою в лезгинское селение Фемазе, предполагая оттуда пробраться к горским народам, обитавшим в верховьях Самура, что впоследствии и исполнил, поселившись в селении Ахты ^[491].

С удалением Шейх-Али-хана в кубинской и дербентской провинциях все пришло в должный порядок, и главнокомандующий не придавал изменническому поступку дербентского хана никакого значения.

«Сей побег, – доносил граф Зубов, – никакой в положении здешних дел перемены не воспричинствовал, и он, скитаясь ныне по деревням, в ущелинах гор лежащим, присылает ко мне всех своих приятелей с униженными прошениями о прощении, но сие ему отказано, потому что приняты самовернейшие меры к сохранению в земле спокойствия, и уверенность оной более надежна под правлением настоящим, поелику сестра его, первый дербентский старшина Хадыр-бек и кубинский наиб Вали-бек суть злейшие его неприятели и отклоняют от него народное внимание».