История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 119

Свидание это состоялось в монастыре Св. Стефана. Иосиф, по поручению графа Зубова, объявил Мустафе, что главнокомандующий желает приезда его в лагерь для того, чтобы восстановить прежнюю дружбу, расстроенную людьми недоброжелательными, что он не имеет намерения сделать что-либо неприятное хану, а тем более низложить его и заменить другим и что, наконец, оставаясь спокойным, Мустафа может рассчитывать на полное во всем содействие со стороны главнокомандующего, так как он и все его ханство находятся под покровительством России.

Хан просил архиепископа присягнуть в том, что все сказанное им справедливо, и когда Иосиф исполнил требование хана, то последний, со своей стороны, также вторично присягнул быть навсегда верным подданным русской императрице, но в русский лагерь все-таки не приехал и, как увидим, весьма скоро нарушил данную клятву. Поводом к такому нарушению были происки хамбутая Казыкумухского и Шейх-Али, бывшего хана Дербентского.

Все еще живший в селении Ахты и претерпевавший крайнюю нужду Шейх-Али, не видя ни от кого помощи, намерен был пробраться во владения султана Эллисуйского или удалиться в Персию. Узнавши об этом, хамбутай Казыкумухский отговаривал бывшего хана от такого поступка и даже имел с ним личное свидание, при котором советовал Шейх-Али остаться в селении Ахты. Он говорил ему, что русские войска не могут оставаться вечно в Дагестане, что они должны скоро возвратиться на линию, и тогда обещал восстановить Шейх-Али по-прежнему в ханском достоинстве.

Хамбутай рассчитывал, что, пока Шейх-Али-хан будет находиться среди ахтинцев, принадлежавших прежде кубинским ханам, до тех пор они все-таки будут признавать над собою некоторое влияние хамбутая, но как только Шейх-Али оставит селение, то жители легко могут изъявить желание присоединиться к кубинской провинции и, следовательно, поступить под защиту России.

Шейх-Али-хан соглашался остаться в селении Ахты, но жаловался хану Казыкумухскому на недостаток средств к жизни, и хотя последний прислал ему в подарок пять лошадей, но тем и ограничил свое вспомоществование. Несчастный хан принужден был все имевшиеся у него серебряные вещи переделать в хамбутаеву монету, чтобы покупать необходимое для пропитания.

Ввиду столь безвыходного положения Шейх-Али, скрытно от хамбутая, отправил своего доверенного к кадию Акушенскому с просьбою, чтобы он, через пользующихся расположением и доверием русского правительства шамхала Тарковского и его сына Мегтия, испросил ему прощение. Посланник говорил кадию Акушенскому, что если он и шамхал удостоверят Шейх-Али в совершенной безопасности, то он тотчас же приедет в Кубу с повинною к графу Зубову и возьмет в жены дочь шамхала, в то время вдову, бывшую в замужестве за покойным его братом, Ахмет-ханом.

Только что присягнувший на подданство России кадий Акушенский не думал о Шейх-Али-хане, а хлопотал о возвращении оружия, отобранного у даргинцев и акушенцев при занятии нами Дербента. Видя и здесь неудачу, Шейх-Али, по совету матери, высказывал желание покориться, выдать аманатов и хотел просить уже не о возвращении ханства, а о доставлении ему сколько-нибудь спокойной жизни и обеспеченного существования, но и на этот раз бывшие при нем чиновники и в особенности мирза Каспулат, которому он более всего верил, отговорили его от такого намерения. Они, напротив того, старались всеми силами восстановить против России дербентцев и кубинцев и успели настолько, что до главнокомандующего стали доходить слухи, что кубинский наиб Вали-бек, наружно нам преданный, в действительности поддерживает постоянные сношения с Шейх-Али-ханом и находится в числе наших недоброжелателей.

Не придавая этим слухам полного значения достоверности, граф Зубов поручил, однако же, Булгакову наблюдать за поведением Вали-бека и стараться вызвать поскорее в Кубу Гасан-бека-агу, брата Шейх-Али-хана. Зная, что Гасан пользуется большим уважением среди жителей Кубинского ханства, граф Зубов предполагал сделать его ханом и тем еще более обеспечить преданность к нам жителей этой провинции. Гасан-бек изъявил на это согласие, благодарил главнокомандующего и обещал в самом непродолжительном времени приехать в Кубу.

«По измене Шейх-Али, – писал граф Зубов генералу Савельеву, – дербентская и кубинская провинции остаются без настоящего и прочного обладателя, а без того обитатели не могут иметь основательной в своем благосостоянии уверенности, то ныне, по обнажении передо мною сущего положения занимаемых нашими войсками областей и причин связей их и способов к упрочению оных, предполагал бы я восстановить в Кубе законного сына Фет-Али-хана, Гасан-бека, дочь его, Фет-Али-хана, дербентскую правительницу (Периджи-ханум) соединить с Мегтием Бойнакским, коему отец уступает титло, право и все владения шамхальские ^[493] и который – по положению сих владений, близкому к нашим границам и открытому, – никогда не может отбыть от нашей зависимости. Прочное и выгодное усиление в том краю такого владельца, учиня его дербентским ханом, может служить к соединению Ширвана с Дагестаном и на настоящие и будущие времена, по многим невместимым здесь соображениям, может быть весьма нам полезно и безопасно, когда дербентская крепость будет нами занимаема.

Вследствие чего прошу вас, сообразя все известные относительно сочетания Мегтия с дербентскою правительницею и введения его во владение Дербентом обстоятельства, внутреннее положение дербентской области и отношения оной внешние (я разумею связи с Кубою и с горцами посредством Кюринской провинции), уведомить меня в подробности, не утаивая и не уменьшая тех препятствий, кои при сем предвидеть можете, – но не чините предложений».

Усиление шамхала Тарковского присоединением к его владениям Дербентского ханства граф Зубов признавал полезным для России в том отношении, что оно могло служить обузданию хамбутая Казыкумухского, человека наиболее других недоброжелательного к видам нашего правительства. Лежащая на плоскости Кюринская провинция, некогда принадлежавшая Дербентскому ханству и сопредельная с ним, в последнее время находилась во владении Сурхая, хамбутая Казыкумухского, и составляла самую существенную часть его владений, ибо весь скот его подданных на осень и зиму спускался с гор на плоскость и пользовался пастбищными местами Кюринской области. Сопредельность последней с Дербентским ханством и неимение прочной защиты были причиною, что Сурхай и его подданные всегда нуждались в добром к ним расположении дербентских владельцев и хранили с ними союз. С другой стороны, жители Кубинского ханства всегда находили убежище в Дербенте, в случае нападения горцев, и потому сначала сохраняли связь, а потом соединились под одною властью дербентских и кубинских ханов.

Таким образом, сочетав Мегтия браком с Периджи-ханум и поставив Гасана ханом в кубинской провинции, граф Зубов надеялся, что они, по родству и по взаимным интересам, будут находиться в постоянном союзе и удержат горцев от неприязненных действий против России и своих собственных владений. Что касается до усиления шамхала присоединением к нему новой провинции, главнокомандующий не находил в этом усилении ничего противного пользам нашего правительства, ибо хотя шамхал и приобретал значительный перевес над прочими дагестанскими владельцами, но как владения его были открыты и прилегали к нашим границам, а в Дербенте предполагалось содержать постоянный гарнизон, то граф Зубов находил, что совокупность этих причин достаточна для того, чтобы шамхал сохранял отношения верного подданного России.