История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 121

– Если Ага-Магомет-хан услышит о нашем сопротивлении, – говорил хамбутай, – отправляя своего брата, то, конечно, при нападении на нас войск российских подаст нам помощь.

Получив сведения, что в Казыкумухе собирается весьма значительное ополчение горцев, граф Зубов поручил генералу Булгакову присоединить к себе кубинскую конницу, численность которой доходила до 2000 человек, и, выступив из лагеря, приблизиться к берегам реки Самура, с тем что в случае если бы неприятель осмелился, переправившись в верховьях этой реки, спуститься на плоскость, то атаковать его, но ни в каком случае не преследовать русскими войсками, а употребить для того кубинскую конницу.

Между тем 28 сентября до Дербента дошли слухи, что хамбутай намерен был, в ночь на 29 сентября или непременно 30-го числа, переправившись на правый берег реки Самура, напасть на посты кубинского отряда, в разных местах расположенные.

Действительно, 29 сентября одна из горских партий, спустившись на равнину, атаковала наш воловий транспорт, шедший с хлебом, купленным в селениях, расположенных по реке Самуру. Хотя транспорт этот и конвоировался командою в пятьдесят человек, но неприятель успел отбить 23 повозки, отставшие от остальных. На другой день скопище горцев напало на стадо волов, пасшихся недалеко от отряда, причем успело отогнать 145 волов и захватить нескольких погонщиков. Оба этих нападения были совершенно неожиданны для кубинского отряда, хотя в городе давно знали о намерениях хана Казыкумухского. За несколько дней до нападения старшина селения Алпан приезжал к Вали-беку, советовался с ним и сообщил о намерении горцев напасть на русские войска, но кубинский наиб, зная о предстоявшем нападении, не счел, конечно, нужным предупредить Булгакова, точно так же как скрыл от него и то, что местом сбора горского ополчения избрано селение Алпаны, лежащее против единственного ущелья, по которому горцы могли спуститься на кубинскую равнину. Граф Зубов приказал арестовать Вали-бека и доставить в главную квартиру.

Ободренный первыми успехами своих сподвижников, Сурхай-хан на рассвете 29 сентября прислал своего чиновника в селение Алпаны, к тамошнему старшине и своему приятелю Магомет-беку, с известием, что он, остановившись за рекою Кусарою, намерен прибыть в его селение. Магомет-бек, в сопровождении нескольких человек жителей, отправился навстречу хамбутаю и, посоветовавшись с ним, решил, что казыкумухцы займут селение Алпаны и тотчас же расставят по всем дорогам пикеты, с тою целью, чтобы не пропускать никого на кубинскую равнину. В тот же день, вечером, в селении Алпаны происходило новое совещание, на котором представители разных горских племен, решившись воспользоваться всеми выгодами нечаянного нападения, положили не откладывать его в долгий ящик, но выступить в полночь, идти к Кубе как можно тише и сделать нападение на русские войска с разных сторон.

Между тем генерал Булгаков, получив из Дербента от генерала Савельева уведомление о намерении горцев напасть на его отряд, отправил для открытия неприятеля капитана Семенова со 100 человеками егерей. Пройдя версты четыре и вступив в ущелье, ведущее в селение Алпаны, Семенов скоро встретил в нем неприятельские разъезды, остановился и послал о том донесение Булгакову. На усиление отряда Семенова был тотчас отправлен подполковник Бакунин с 800 человек пехоты, 100 казаками и двумя орудиями. Только с наступлением ночи Бакунин, втянувшись в ущелье, успел соединиться с отрядом Семенова. Ущелье, в котором находились теперь оба отряда, было сплошь покрыто густым лесом, и так как оно служило единственным проходом на кубинскую равнину, то Бакунин должен бы был предполагать, что все скопище горцев сосредоточено в этом пункте или где-нибудь поблизости. Несмотря на то, не зная сил противника, ни места его расположения, Бакунин, не обращая внимания на темноту ночи, густоту леса и незначительность своих сил, решился двигаться вперед и атаковать неприятеля. С первым движением он был встречен выстрелами неприятельских разъездов и затем всю ночь имел беспрерывную перестрелку с передовыми пикетами горцев, постепенно отступавшими. На рассвете 1 октября Бакунин подошел к селению Алпаны, расположенному на покатости горы и отделенному от него оврагом, в глубине которого скрывался неприятель, численностью в 15 000 человек.

Едва наш отряд стал выходить из леса, оканчивавшегося почти у самого берега оврага, как горцы бросились в шашки. Атака их была столь стремительна, что бывшие при отряде два орудия успели сделать только по нескольку выстрелов и были захвачены неприятелем. Ободренные своею многочисленностию, горцы дрались отчаянно; они окружили отряд со всех сторон и почти уничтожили его. Бакунин и Семенов были убиты в самом начале дела; много офицеров и нижних чинов выбыло из строя убитыми или ранеными. Уцелевшие от общего погрома, скрывшись за случайно попавшимися бревнами, отбивались до тех пор, пока не пришел к ним на помощь Углицкий пехотный полк, с четырьмя полковыми орудиями, под начальством полковника Стоянова.

Не имея никаких сведений об отряде подполковника Бакунина, генерал Булгаков, услышав орудийные выстрелы и ружейную перестрелку, тотчас же отправил на помощь Бакунину Углицкий полк, но он пришел на место действия тогда, когда отряд Бакунина был уже уничтожен. Горцы до того были увлечены боем, что узнали о прибытии подкреплений лишь тогда, когда в тыл им посыпались ружейные выстрелы и картечь. Видя прибытие свежих сил русских и довольствуясь приобретенною победою, неприятель стал отступать, а когда полковник Стоянов бросился в штыки, то горцы обратились в бегство и рассыпались в разные стороны. Оставив на поле сражения убитого сына, нескольких наибов и старшин, хамбутай, вместе с Шейх-Али-ханом, бежали в горы. Мы потеряли в этом деле б человек офицеров убитыми и нижних чинов: убитыми 46 и ранеными 94 человека.

Неприязненный поступок хамбутая требовал достойного возмездия, но граф Зубов, имея в виду высочайшее повеление не подвергать войска опасности и напрасной потере углублением в горы и преследованием хищников, изыскивал иной способ для наказания хана Казыкумухского. Главнокомандующий отправил письма к шамхалу Тарковскому, кадию Табасаранскому и уцмию Каракайдакскому с предложением, чтобы они, соединившись вместе, сделали нападение на кюринскую провинцию в то время, когда генерал Булгаков вторгнется во владения хамбутая со стороны Кубы.

«Довольно известно сим владельцам, – писал граф Зубов, – что главнокомандующий со вверенными ему всемилостивейшею монархинею войсками, проходя земли Дагестана и Ширвана, соблюл и соблюдает все то, что нужно к обеспечению жителей в их собственности и к вящему утверждению между ними спокойствия.

Но и при таком добром поведении видит он, что хамбутай Казыкумухский, ворвавшись в кубинскую провинцию, дерзнул не только нарушить благосостояние жителей, но даже и сделать удар на расположенную у Кубы часть российских войск. И хотя сим злым покушением навлек он на себя чувствительный удар, какой свойственно нанести всегда победоносному оружию ее императорского величества, но как весь Дагестан есть свидетель, что главнокомандующий не подал хамбутаю ни малейшей причины к злому против нас расположению, то и не может обойтись без чувствительнейшего еще его наказания искоренением сил сего коварного владельца.